Крушение `Мэри Дир` - Иннес Хэммонд

Лицо капитана было мрачным, бледным, а под скулами ходили желваки. Руки крепко сжимали перила, обшитые красным деревом. Я чувствовал, что обязан сказать ему, как он должен гордиться своим невероятным мастерством, которое позволило посадить судно на эту отмель, – а в остальном нам просто не повезло. Но, увидев его застывшее лицо, осекся. В конце концов я спустился в каюту, оставив его одного на мостике.

Он пробыл там довольно долго, а спустившись, сказал мне:

– Надо чем–нибудь подкрепиться. Через час–другой мы можем трогаться.

Я не стал спрашивать, как он собирается это делать, когда шлюпка разбита в щепы. Было совершенно ясно, что он не расположен к разговорам. Патч сел на койку, согнулся и стал задумчиво разбирать свои вещи.

Я разжег примус, поставил чайник, а он все блуждал по каюте, выдвигая ящики и набивая бумагами желтый клеенчатый мешок. Посмотрев на фотографию, он заколебался, но потом сунул и ее. Чай вскипел, я открыл банку каких–то консервов, и мы приступили к завтраку, во время которого я раздумывал, из чего же нам соорудить лодку.

– Что толку ждать, пока нас подберут, – сказал я с набитым ртом. – «Мэри Дир» здесь никто не найдет!

Он удивленно уставился на меня, словно только что обнаружил мое присутствие на этом мертвом судне.

– Конечно нет. Пройдет немало времени, прежде чем ее найдут, – произнес он и снова погрузился в свои мысли.

– Нам надо построить лодку.

– Лодку? – удивился он. – Да у нас же есть лодка! — Где?

– В соседней каюте. Надувная резиновая лодка.

– Резиновая лодка в каюте Деллимара?

– Ну да! Странно, а? Он держал ее у себя, так, на всякий случай. – Патч тихонько рассмеялся.

– Вы находите это забавным? – рассердился я.

Он ничего не ответил, поднял с пола какие–то ключи, вышел, и я услыхал, как он отпирает дверь соседней каюты. До меня донесся скрип передвигаемого багажа, и я поспешил ему на помощь. Через открытую дверь каюты передо мной предстала картина полного разгрома: яШики вывалены на пол, шкафы открыты и их замки вырваны, на полу валяются тряпки и бумаги. Хаос не коснулся только постели, застланной аккуратно, без единой складочки. Лишь на подушке виднелось сальное пятно.

Должно быть, Патч обыскивал каюту.

– Что вы здесь искали? – спросил я.

Он молча поднял голову, посмотрел на меня и открыл огромный дорожный сундук, на котором красовались ярлыки отелей Токио, Иокогамы, Сингапура, Рангуна.

– Держите! – протянул он мне огромный брезентовый мешок.

Мы вытащили его в коридор, а оттуда на верхнюю палубу. Патч вернулся, запер дверь в каюту Деллимара и принес с собой нож. Вспоров брезент, мы вытащили желтую резиновую лодку и надули ее. Она была около двенадцати футов в длину и пяти в ширину. К ней были приложены весла, руль, телескопическая мачта, подзорная труба, нейлоновые шкоты и такой же парус и даже рыболовные снасти.

– Он был трусом? – полюбопытствовал я. – Согласитесь, довольно странно владельцу судна иметь в своем багаже надувную лодку, словно бы он готовился к кораблекрушению.

Однако Патч лишь сказал: .

– Пора двигаться!

Я уставился на него в полном недоумении: покинуть относительно безопасное судно и променять его на хрупкую резиновую лодчонку!

– Ведь сейчас еще прилив! Не лучше ли подождать отлива?

– Но нам нужен ветер, – заявил Патч, пытаясь определить его направление. – Он уже изменился на румб–два. Если повезет, то задует норд–вест. – Патч взглянул на часы и скомандовал: – Идем! У нас в запасе еще четыре часа прилива.

Я пытался убедить его подождать следующего прилива и воспользоваться всеми шестью часами,, но он не хотел и слушать.

– К тому времени почти стемнеет. А если ветер изменится? На таком судне лавировать по ветру невозможно! Давление снова может понизиться. Вы же не хотите опять попасть в шторм. Я даже не представляю, что может произойти при отливе. Может снести всю палубу вместе с капитанским мостиком.

Конечно, он был прав. Мы спешно собрали все необходимое: еду, карты, ручной компас, запас одежды, не забыв зюйдвестки и резиновые сапоги. Вот только клеенчатых накидок нигде не было, и мы прихватили оба синих плаща.

Без четверти десять мы сбросили лодку с передней палубы и прыгнули в нее. На веслах мы отошли на некоторое расстояние от «Мэри Дир» и поставили парус. К этому времени солнце скрылось в серой пелене надвигающегося дождя, и скалы отходили от нас все дальше и дальше, превращаясь в неясные зубчатые очертания.

Мы взяли курс на Ле–Соваж, и через некоторое время мелькающий свет бакена высветил последние скалы. «Мэри Дир» была уже не более чем размытым пятном на поверхности воды. Пройдя Ле–Соваж, мы совсем потеряли ее из виду.

Отойдя от Минкис, мы вышли в открытое море, на котором после шторма стояла сильная зыбь. Волны вздымались стенами, готовые в любой момент обрушиться на нас. В этот серый, дождливый день меня покинуло чувство времени. Вероятно, добрых четыре часа мы кувыркались на волнах, промокшие до нитки, втиснутые в тесное пространство между толстыми желтыми бортами лодки. Иногда мы видели проблески маяка Кап–Фреэль.

Позже, уже днем, нас подобрал почтовый пароходик, шедший через Ла–Манш из Питер–Порта. Они высматривали уцелевших после шторма, иначе никогда бы не заметили нас, идя в миле к востоку.

Пароход внезапно изменил курс, и вскоре мы увидели его нос, почти скрытый брызгами. Он лег в дрейф против ветра, и через борт были сброшены канатные трапы. Нам помогли подняться, подбадривая по–английски.

На палубе вокруг нас собрались люди – экипаж и пассажиры, забрасывая вопросами и предлагая то сигареты, то шоколад. Капитан проводил нас к себе, и пароход снова двинулся в путь, увлекаемый безупречно работающей машиной.

Когда мы спускались вниз, я увидел нашу желтую лодку, плывущую за кормой на буксирном тросе.

Мы приняли горячий душ, переоделись в сухое и прошли в кают–компанию, где вокруг нас засуетился стюард, разливая чай и подавая яичницу с беконом. Нормальная жизнь – невероятно нормальная жизнь!

Я словно пробуждался от какого–то кошмара: «Мэри Дир», острозубые скалы Минкис. Сейчас они казались частью другой реальности, не имеющей ничего общего с настоящим.

Вошел капитан:

– Итак, вы с «Мэри Дир»? – Он строго смотрел на нас. – Один из вас – владелец яхты «Морская ведьма».

– Да! – ответил я. – Меня зовут Джон Сэндз.

– Прекрасно. Я капитан Фрейзер. Сейчас же дам радиограмму в Питер–Порт. Полковник Лауден очень беспокоился о вас. Он и Дункан были вчера у меня на борту и слушали по радио оповещение о розыске. Вас искали с вертолетами. – Он повернулся к Патчу: – А вы, наверное, член экипажа «Мэри Дир»? – В его жестком голосе явственно слышался шотландский акцент.